Έξίστασθαι των παλαιων μαθημάτων и продолжать как прежде

Недавно нам сообщали, что мы, оказывается, слишком замысловато пишем. Это сообщение имплицитно содержало вопрос, - зачем мы употребляем во благо и во зло так называемый стиль, и кому адресуется эти изощрённые сочинения. Собственно, вопрос показался нам подозрительным, тем более, что за последние несколькие дни поступали аналогичные сообщения, в числе уже более трёх. Что и мотивирует нижеследующие разъяснения.

Вопрос: для чего всё это написано?

Ответ: Всё, что мы публикуем на протяжении последний полутора лет, и будем публиковать впредь, является ответами на разнообразные вопросы, в том числе те, которые могут возникнуть лишь в состоянии гносеологической экспоненциальности. То есть в состоянии, когда каждому доступны средства для элементарного анализа и генерации смыслов, отчего число вариантов ответа множатся по геометрической прогрессии.
Почему наши ответы отличаются непоследовательностью, двусмысленностью и полисемией? Потому что большая часть заданных нам вопросов, в свою предопределённую очередь непоследовательны, двусмысленным и подразумевают не один, и не два, но множество вариаций ответов. Мы страшно удивимся, если кто-нибудь потребует от нас предельно ёмкого и единственно верного (в так называемом "нашем" понимании) ответа на какой-либо основополагающий вопрос. Тем не менее, реакция наша будет банальной: мы переадресуем вопрос более компетентному эксперту.

Последовательность и однозначность необходимы в области ортодоксии и догматики. Но мы решительно, раз и навсегда, отказались от написания доктрин, догматических апологий и тому подобного.

В виду трёх безусловно и категорически принимаемых условий –

Во-первых: Наше место в иерархии не позволяет заниматься тем, чем с большей эффективностью, - будь то вред или польза, - занимаются Иные. Наша позиция – это позиция наблюдателя, заставшего некоторую степень вырождения, и смотрящий на многое в аспекте прогресса – «это ещё не настолько дурно, как то», а «этому не следует препятствовать, потому что оно станет рычагом, подталкивающим мир к скорейшему обновлению», или – «если мы что-нибудь посоветуем, нас, как и всяких гностиков, повесят за ребро на стальном крюке, чтобы не мешали практикам выполнять своё вредительское sub specie Традиции делание, противоречащее Агхорическому Императиву». Вот так-то.

Во-вторых: Проявление инициативности в рамках инфосферы ограничивается знаками-указаниями. Это означает, что ищущему удобное, комфортабельное для ego мировоззрение, незачем и пробовать. В так называемом интернете инвариативна только одна экзистенциальная конфигурация, поведенческий модус включительно: выглядеть, а не являться. Просьбы, призывы, требования, сродни – «Думай!», «Посмотри фильм!», «Прочти то!», «Напиши сё!», «Пройди тест!», «Пиарь сабж!», «Развиртуаливайся!» - это тоже знаки-указания, выражающие лишь то, что желает видеть в них реципиент. Если ему ещё есть на что и чем смотреть.

Если реципиент - архаик по Александру Гельевичу Дугину, то смотреть ему будет не на что. Иногда мы жалеем, что не такие, сознавая, что в настоящих Пирахан трансформироваться не удастся. Архаику можно только «подпевать», на тот случай, если он внезапным для всех нас и себя самого выйдет из состояния непроницаемой сосредоточенности и станет интересоваться тем, что осталось от имманентного для него сакрального в настоящее время же.
Если реципиент успел обзавестись некоторым количеством полезных и приятных вещей, внутренним опытом, способностью продуцировать дискурс и даже какими-либо идеями, странно и подозрительно, что ему требуются некие разъяснения, "транспортное средство" в системе информационных координат и прочее.
Обо всём этом таковому реципиенту расскажут многие и многие книги, а также Google, а не наш блог. Вот так-то.

Отсюда следует в-третьих, и в-последних. Феномены культуры, традиционной или постсовременной мы рассматриваем в оптике различной, но амбивалентно неудобной. Таким образом, чтобы отчётливость образа или диалектической конструкции не трансформировалась естественным порядком в катехизическую «чистоту». В поучение, - «о чём и как думать». В настоящее время многие люди полагают, что вполне защищены от домогательств, напр., логоцентризма, достаточно замкнуты для того, чтобы не поддаться обаянию ортодоксального или гетеродоксального вывода. Не станем их тревожить доводами об обратном, - это вредное и неполезное делание, в плане дальнейшего улучшения чьей бы то ни было ситуации.

Выводы из целого корпуса наших же сочинений всего три, и они многим не нравятся, не подразумевая для них «места», удовлетворившего бы их претензии. Тем, кому известно положение в иерархии, эти выводы ничего нового не сообщат:

1) Это мироздание является итогом изначальной ошибки. Все фатальные последствия изначальной ошибки, постижимые человеческим умом, регулярно смещаются от Начала Начал как можно ближе к современности. Таким образом, человек подавляет психические импульсы (деструктивного, как правило, характера – через пессимизм к рессентименту) вероятностью исправления. Иные полагают, что имен здесь-и-сейчас, как никогда раньше, настало «хорошо», и проникаются мстительностью к прошлому (с невротическим оттенком) – это и есть рессентимент.
2) Своих богов надо знать. Вера в настоящее время не исправит человеческой природы – в аспекте осознания своей жизни как Задания, и подготовки к инобытию. Потому что вера по мере деградации религий становится всё более нетребовательной и поверхностной.
3) Сделать свою жизнь укором Творцу – непосильная задача для человека. Поэтому мы всё чаще обращаемся к полярной противоположности его.
Вот так-то.

Вопрос: кто такие «мы» и кому адресованы наши сочинения?

Ответ: упоминание пишущего в множественном числе, подразумевает не только и не сколько так называемую референтную группу – меньшую или большую. Культурная ситуация постсовременности такова, что референт становится почти вездесущим «богом» Беркли, и не подвластным ему остаётся лишь время. Пространство же не центрирует, не фиксирует восприятие в какой-либо одной точке; дистанция сокращается в порядке энтропии за меньшее, чем мгновение, время. На внешний объектный эмпирический мир невозможно смотреть в идеальном, «каноническом» ракурсе. Референт, как и реципиент, может «видеть» объект со многих позиций одновременно, но никто не гарантирует, что ему повсеместно представляется плоское, двумерное изображение.

В силу этих условий, - включая беспрестанную динамику образности, связь между элементами которой требует живого воображения читающего, - возникает необходимость:
a) Находить центр. Если центр [до сих пор] не найден, или упразднён какими-нибудь злокозненными ниспровергателями, следует воспользоваться опытом манифестационистов, виртуозно оперирующих кажимостями.
b) Находить периферию, - чтобы было от чего отталкиваться в достижении Центра. И, хотя маргиналии в настоящее время множатся с такой скоростью, что данную дефиницию можно употребить применительно ко всему, алгоритм их генерации и развития идентичен известному с XVIII века (Модерн в Европе).
c) Полюс. Он всюду и нигде. Точка на линии горизонта становится центром.

Наши читатели свободно перемещаются из одного сегмента тринитарной структуры в другой. Нигде не задерживаются. Их тоже бывает ни много, и не мало, их всегда достаточно. Остаётся заметить, что мы крайне редко перечитываем «собой» написанное. Дважды написать один текст, - означает возвратиться к чему-либо пройденному раннее. Опознав в нём полную идентичность, что может быть лишь в Ничто, - чем являлся мир в первичной абсолютной потенциальности (состоянии, различаемом с субстанциональным άπειρον).
Нас там уже не было. Мы намереваемся вернуться.

Quid?

К счастью, мы регулярно получаем ценные и подробные инструкции (см. спектр читаемых блогов) – как, не нарушая пиетет к Иерархии, будучи плотью от плоти мёртвых-непричастных ни к Предку, ни к Adeptschaft, расстаться с миром тех, кто были живыми и могли умереть. Повторяя бесхитростные и грандиозные истины этих доктрин день ото дня, теми или иными средствами провозглашая их регулярно, мы постепенно лишаемся тяготящей миллиарды существ и поныне - необходимости жить и умирать.