Begotten: софийность кувалды и цветочки-на-лугу.

Известно, что библиотеки и библиографии гностических текстов, с недавнего времени, - с «отрытия» магического кувшина в папирусами в Наг-Хаммади, растёт не по годом, по неделям (отведённым переводчикам в университетах). Вот, напр.

А вот гностическая фильмография крайне скудна, и превалируют ней образцы дегенеративные или отягощённые неуместными импровизациями. Если с азиатами и так всё ясно – полный объём им не интересен и не нужен, то европейская культура поступила с гностическим наследием возмутительно безалаберно, - ситуацию мог бы отчасти исправить предвкушаемое [многими] вторжение «Антихриста» протестанта-наоборот Ларса фон Триера, но ничего хорошего мы от автора мизантропических панегириков не ждём.
В повестке Ночи, уже прошедшей, у нас “Begotten” германского режиссёра Элиаса Мериге. Мы упоминали когда-то, что античный гностицизм возник в результате смешения манифестационизма с креационистской «моделью» теогонии, теологии и космологии, и сопротивления тендированию к доминации креационизма; по Евгению Родину гностицизм – анти-яхвизм, в Европе получивший «вторую жизнь», длительную и несчастливую, как оппозиция иудеохристианству оружием и умами самих христиан, предпочётших остаться в области Традиции.
Sic, Мериге изображает в предельно «ужасающих», низведённых до болезненных импульсов для зрения, формах фундаментальный слом, разрыв с последующей реинтеграцией компонентов манифестационизма и креационизма. Ниже мы приводим краткий «сводный» перечень основополагающих смыслов, явственно требующих внимания безотносительно того, смотрели ли вы этот фильм, или нет.

Интерпретация όπως ή Χώρα Οινοπνευματώδη του τοιούτου ζώου καθαρά γίγνηται.

Акт первый: Космогония и трансцендентальное.

Аутоген, скрывшийся от внешнего нетварного мира, «прекращает себя». Зачем прекращает – слишком сложный вопрос, дошедшие до нас источники вообще не «вовлекают» в «самородную», так и тварную сферу Отца. В неогностицизме, тем не менее, манифестационизм и креационизм взаимодействуют ещё более плотно, - умирающий в конвульсиях бог становится неудавшимся космократором, - в традиционном гнозисе отожествляемым с Иалдабаофом. По Э.М. и Ache, космократор достаточно поздно, чтобы ни о чём не жалеть, и когда уже нечего терять, видит беспомощность и безнадёжность тварного мира по сравнению с полноценными высшими Эонами.

Вспоров живот (здесь – средоточие жизни), он вырезает собственную гноящуюся чёрную печень и бросает на пол. Первертная аллегория творения и здесь включает и манифестационистские, и креационистские компоненты – скрывшийся, умирающий творец сотворяет Мiр из самоё себя, вместе с тем, он уже практически Ничто; из его плоти и крови рождается Зоя [Ξωή, - она же εξοικονόμηση, животворящая], - для нетварной природы, одушевлённого Мiра это что-то новое, но отнюдь не лучшее.
В аспекте креационизма возможно интерпретировать и тот нюанс, что все действующие лица космогонической драмы скрыты за масками: божественное и демоническое проявляется в персонификации, - сакрализуемом, но не сакральном не-опосредствуемо (репрезентация вместо манифестации).
Далее следует эпизод, репрезентующий учение о панспермии Василида – бог становится абсолютной потенциальностью, и то, что в манифестационистское теогонии и космогонии было пассивным началом, креационизмом преобразуется в актор: жизнь оплодотворяет самоё себя, и рождает уже неразрывно связанного с ней и только с ней, - тварь из тварей.



Второй акт: рождение Адама. Кадмон укоренён в тварном.

Праматерь с тоской смотрит на опустошенные небеса, и, чтобы скрасить своё женское одиночество, рождает тварь, должную со временем сравниться с самим Отцом. С тем различием, что на этот раз манифестацией будет Сыном Матери. Первый Человек рождается уже зрелым, - но, как и всякая тварь, разделённая и по мере дистанцирования от Отца, беспомощным. Он перестаёт быть Адамом Ришоном [אדם רישון‎, подлинный первый человек, содержащий в себе все последующие роды], В каббалистических книгах он назван «зародышем мира», в Begotten он и представлен эмбрионом, преждевременно исторгнутым, но противоестественным образом продолжающий шевелиться. По существу это недоносок, вплоть до Третьего Акта, впрочем, не замедлившегося начаться, удерживаемый вблизи себя матерью – пуповиной.
Акт Третий. Инспирация.
Но тут вмешиваются в семейную тварную идиллию Духи, манифестации, эманации и ипостаси Первейших божеств. Похитив Первого человека у деспотичной родительницы, они силой неземной заталкивают в его тщедушное конвульсирующее тело Сердце и Ум, в «эллинском» значении слова – Логос. После чего втаскивают перво-выродка на Священную Гору (Меру [मेरु], Хар-Синай [הַר סִינַי‎], Афон [Άθως] или др.), облачают его в белые погребально-возрожденческие одежды и всячески прихорашивают.
От чего Адам даже трястись почти перестаёт, - восседает в тени тысячелетнего дуба и мыслит о Вечном.
А затем начинается развёртывание в экзистенциальном пространстве Прæдестинации: явившаяся взять причитающееся по праву первородства в тварном Зоя набрасывает петлю из пуповины на шею Адама и волочит его в Дремучий Тёмный Лес, где трупный смрад, сочная гниль и погибѣль. Этот эпизод – иллюстративный пейоратив платоновской хоры [χώρα]:
Хора - существительное женского рода. Платон называет ее "матерью и восприемницей", "кормилицей рождения". Такие же эпитеты греки давали и Гее. Однако Хора не принадлежит "расе женщин". Хотя она "дарует обитель всему рождающемуся, но сама воспринимается вне ощущения, посредством некоего незаконного (букв.: незаконнорожденного) умозаключения, и поверить в него почти невозможно" (Πλάτων, "Τίμαιος", 52 b).

Акт Четвёртый. Прæдестинация per se.

Пока Адам в изрядно изношенных и замызганных лохмотьях агонизирует перед безразлично вглядывающейся в Небо матерью, являются Духи-чистильщики [δαιμόνιον καθαρκτικός]. Схватив Зою, они тащат её по скалистой местности в ущелье, где протекает ручей. К слову о ручьях – в манифестационистских культах горные источники и ручьи обладают не меньшей, если не большей, катартической силой, чем у больших рек. Ганг и Ямун, почитаемые в Индии как богини, берут начала у сакральных же гор, и только в виду многочисленности и разнообразия [кастового] паломников, они «не требуют» подниматься ближе к истоку.
Посыпают «колдовским» очищающим порошком, потрошат и фаршируют тело Зои через все девять отверстий «безопасным», неплодотворным материалом, затем упаковывают в мешок.
Между тем, оказывается, что пока осуществляется суд над Природой, Адам самонадеянно «сбежал», хотя ему уповать и рассчитывать нечего – после возвращения к лону матери он возвратился и в своё перво-естественное состояние недееспособной ущербной твари. Адам ползёт по пустыне в сторону Океана, вероятно, таким образом намереваясь избежать участи быть «зачищенным» вплоть до Ничто.
По пути к инородному Отцу Океаносу его перехватывает карательная бригада Духов, облачённых в пёструю лоскутную «униформу» и с кувалдами.

Акт Пятый, плавно переходящий в Шестой. Эсхатология и Второе Начало по-хорошему.

Повесив на скале мешки с деформированными и ре-информированными тварями, Духи вторично, во избежание дальнейшего ухудшения ситуации и перевоплощения тварей (потому что всё ещё действует закономерность манифестации) – дробят их [тела] на мелкие кусочки, и забивают полученные фрагменты в трубки для рассады. Чтобы не пропадать даром и тому, что сохраняется и в диссоциированных вдвойне, - от сакрального Отца и от собственных концептов «цельности» креатур.
В эпилоге мы видим, как в мире Духов на скорости шестнадцать кадров в секунду на оплодотворённой почве произрастают травка и цветочки, запевают утренние гимны Солнцу птички и цветёт вишня. И ароматы цветов, и пение птиц

И, чтобы не начать отожествлять себя исключительно с ублюдком Зои, можете сразу обратиться к экзегезе az118 о божественном происхождении [человека] и инициатическом потенциале:

Божественное не объектно, а субъектно. Само слово "Бог" изначально означает "благо", т.е. Бытие высшего статуса, а не предмет. Любая теология имеет дело не с Бытием, но лишь со вторичными предметами-объективациями - описаниями чьего-то опыта или чьими-то измышлениями по поводу оного. или мотивированными чисто прагматическими интересами материального характера.

Объективными средствами исследовать божество невозможно, а сама такая установка лишь свидетельствует о дрейфе этнического самосознания к низшим формам мировосприятия, свойственным третьему сословию с его акцентуацией на объективное и материальное, т.е. на метериал, из которого вне- и противо- положенный ему ремесленник изготавливает предметы потребления по предданным ему образцам. но даже сейчас есть принципиально не наблюдаемые физические объекты - те же кварки.

Отношения между людьми - это отношения между родителями и детьми или между старшими и младшими. Старшие старше, поскольку ближе к истоку или первопредку и, стало быть, в них больше высшего бытия, которому подчинено становление как выражение творческой онтологической мощи, в т.ч. создания порядков ординации, координации и субординации.

Ясно, что старшие - носители традиции, этнородового предания и религии, не дающей отпасть этносу от своей природы и от Бытия. Этнос самобытен относительно других этносов.

Младшие еще становится или уже не становятся самыми старшими, т.е. их инициация либо полная либо нет. Дети по отношении к родителям не старшие и не младшие, а только дети, всецело подчиненные родителям. Но между собой их отношения опять же старших и младших. Т.е. дети находятся в состоянии прединициации.

Биологические особи, достигшие половозрелого возраста, перестают быть детьми и, если не проходят инициацию, становятся рабами, отпавшими от природы этноса и Бытия, т.е. уже не самобытными, но лишь говорящими вещами-предметами.
Отпадение от этих принципов - отпадение от Бытия в сущее, в материю.

Акт Седьмой. Второе начало не по-хорошему.

Если вы намерены пренебречь этими ценными наставлениями, - туда, к инверсии Второго Начала, вам и дорога, и Элиас Мериге (Меридж) показывает, как это про-исходит (по нисходящей перспективе) – всё просто начнёт заново, в мнокократно ускоренном темпе: вновь рождается «во всём готовом [к вырождению и беспомощности] и на всё готовый» Адам, чрезмерно заботливая Праматерь тащит его в сумрачный лес, и…
Финальные титры. Во второй раз Даймонион Катарктитос не являются.

ПОТОМУ ЧТО И ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ