§ 1. Есть два «режима» бессознательного, которые задают параметры, характер, принципы и ритм (а также темп) культурной и социальной динамики. Мы не станем особо пояснять, в чём различие между Диурном и Ноктюрном, - подразумевая, что тут все читали “Социологию воображения” или материалы сайта консерватизм.орг, слушали лекции и вообще молодцы; если вы этого не делали, не читали и не слушали, закройте эту вкладку браузера и вообще выйдите вон, мягко говоря.
Остальные могут остаться и узнать вот что: задолго до классификации мифов, с точными определениями их социологического значения, стало очевидным, что “мифемы”, частицы мифа по Леви-Строссу, дневного, диурнического мифа, интенсивны; мифемы ноктюрна, полярно противоположно тому – экстенсивны. «Фотоны», как можно назвать элементы диурна, проникают в область «ночи» массированным потоком, - так солнце заполняет своим светом “всё”; остаются только укромные «тёмные углы», где может притаится, как бы в засаде, “примордиальная тьма”. См. рис. 1. В ту же схему можно включить множество дихотомий или бинарных оппозиций – небесное и земное (хтоническое), сухое и влажное, мужское и женское, натуралов и гомосеков, τέχνη и φύσις [искусственное и природное], Аполлона и Диониса, Логос и Мифос, и так далее.
Ответим на сопутствующий просмотру схемы вопрос: на кой ляд диурну «низвергаться» в стихию ноктюрна, а ноктюрну, обратно тому, подползать к вершине? Дело, разумеется, не в территориальной принадлежности, - то, что вы видите на схеме, можно затолкать в периметр крохотного посёлка или мегаполиса, в государственные масштабы и в малую группу существ.
В большинстве ситуаций, описываемых мифом, диурн следует постуральному рефлексу [рефлексу вставания = "вытягивания" во весь рост, подъёму до незримых пределов], - к чему можно отнести и сооружение вертикали, ни основания, ни вершины которой не видно. Для диурнического героя в порядке вещей «тяжко спуститься» [пример Тесея в лабиринте] и «легко взлететь» [когда Минотавр успешно выпилен]. Ноктюрн же поступает так – каждому Тесею по Минотавру, всякому Персею по Горгоне, и о сознательной, целенаправленной мести ему нечем думать. Он проникает, вползает [см. миф о Геракле, удушившем двух подосланных Герой аспидов в младенчестве] в диурн просто потому, что героические интервенты выдавливают его по каплям, по крошечкам. А то и вовсе, как нам сообщает миф об Аргонавтах – толпой нагрянули в Колхиду, кинули Ээта с его драконозубыми опричниками, вместе с сакральным похитив живой очаг ноктюрна – племянницу Кирки [Цирцеи], за что были Наказаны™.
Ответим на сопутствующий просмотру схемы вопрос: на кой ляд диурну «низвергаться» в стихию ноктюрна, а ноктюрну, обратно тому, подползать к вершине? Дело, разумеется, не в территориальной принадлежности, - то, что вы видите на схеме, можно затолкать в периметр крохотного посёлка или мегаполиса, в государственные масштабы и в малую группу существ.
В большинстве ситуаций, описываемых мифом, диурн следует постуральному рефлексу [рефлексу вставания = "вытягивания" во весь рост, подъёму до незримых пределов], - к чему можно отнести и сооружение вертикали, ни основания, ни вершины которой не видно. Для диурнического героя в порядке вещей «тяжко спуститься» [пример Тесея в лабиринте] и «легко взлететь» [когда Минотавр успешно выпилен]. Ноктюрн же поступает так – каждому Тесею по Минотавру, всякому Персею по Горгоне, и о сознательной, целенаправленной мести ему нечем думать. Он проникает, вползает [см. миф о Геракле, удушившем двух подосланных Герой аспидов в младенчестве] в диурн просто потому, что героические интервенты выдавливают его по каплям, по крошечкам. А то и вовсе, как нам сообщает миф об Аргонавтах – толпой нагрянули в Колхиду, кинули Ээта с его драконозубыми опричниками, вместе с сакральным похитив живой очаг ноктюрна – племянницу Кирки [Цирцеи], за что были Наказаны™.
Рис. 1.
§ 2. На пересечении дивергентных, никогда не параллельных, векторов обоюдной инвазии нарождается т.н. «драматический ноктюрн», - см. рис. 2, - сумеречная зона, где неизбежно или «спорадически» случаются локализованные конфликты, - затрудняющие проникновение чистых, элементарных частиц света и тьмы. В отношении мифов уместнее сказать, - стойхеон [στοιχεῖον], собственно, стихий, каждая из которых противопоставляется другой, но все порождают друг друга из собственных противоположностей.
Драматический ноктюрн представлен конфигурацией частично ассимилированного, акклиматизированного мифа с обоих полярных областей – диурна и мистического ноктюрна. Sic, адаптации мифа для нужд светского театра эпохи «просвещённой тирании» в Афинах V-IV вв. до н.э., Софоклом, Эсхилом и Еврипидом, - пример шаткого равновесия между мифом ноктюрнальным и диурничеким. «Орестея» в репрезентации афинских драматургов получилась логической обработкой иррационального мифа, стерилизацией, снятием эзотерического пласта. Орест и Электра идут против тирана Микен с очевидной психологической мотивацией, - жаждущими кровной мести, - обыкновенной для реалистического рассказа. Затем Еврипид «опомнился», слишком складно, недостаточно напряжённо развивается повествование, и водит типичных для мистического ноктюрна фигур – эриний. Притом, ничто не свидетельствует, что Эгисфа (убийцу отца Ореста – Агамемнона, по другим данным, Клитемнестра сама заколола неверного супруга с трофейной Кассандрой) «посещали» Ἐρινύες. Как всё происходило «на самом деле», мы не знаем, но велик модерновый соблазн усмирённых Палладой [после чего они становятся εὐμενίδες, то есть милостивыми, благосклонными, - у Эсхила отождествляются с Мойрами] «гневных» посчитать метонимией угрызений совести. Успешно преодолённых (опять диурн) рационально-волевым началом, а не одними систематическими жертвоприношениями; кстати, сама Афина – агент мистического ноктюрна в дневной сфере. Воплощение «механического ума», прикладной мудрости (проявляющейся в её помощи Одиссею, например). В отличие от Аполлона, - рационального диурнически, однонаправлено и однородно [μονοειδής], и отличаясь от ноктюрнальных старших богов, от Диониса, например, - не позволяющая своим «ставленникам» влиться в расползающееся, текущее пространство ноктюрна и сгинуть в нём с концами. У Афины замещающая [субституционная] роль; как в «чистом диурне» аргосские девушки перед замужеством приносили в жертву Гере (ритуал «прощания с ноктюрном», ср. "кукушкины похороны") состриженные волосы, так в ситуации драматического ноктюрна «приемлющей жертву» становится мускулиноидная πρόμαχος, «передовой боец» [эпитет Афины]. Переживания драматического характера становятся привычными, «нормализуются», хотя выражаются гораздо экспрессивнее, чем в «чистых» ноктюрне и диурне.
Рис. 2.
§ 3. Попав во враждебную по умолчанию область иного, диурн резко сжимает своё поле действия, «сферу влияния», не желая поддаваться новым условиям, - каждый частный случай которых может казаться ему травматическим, если не смертельным. Диурн всегда борется за то, чтобы остаться самим собой. Так возникает единовластие, деспотия античного типа, а позже – приятие монотеоса; через институционализацию Единого [ὅλος – буквально, «целое»], через ἑνίζω (аорист, приблизительно понимаемый как «установление единства», индивидуацию) диурн ассимилирует пространство вокруг себя.
Это сжатое пространство, необхоимое только для становления, конституирования самости представителя Диурна. Это власть в модификации диспозитива господства; долгое время ноктюрну нечего было противопоставить этому учреждению, в том числе потому, что ДГ предоставляет ноктюрнальному индивиду массу лазеек, скрытых ходов и тайных укрытий. Власть в режиме ДГ занята прежде всего самое собой, своей индивидуальностью.
Инициатический аспект в данной ситуации особенно важен, - диурническая власть закрепляет социальную стратификацию; индивид социализуется посредством инициатической техники. Социальные связи и практики должны быть очевидны, политический статус человека очерчен и подчёркнут, «издалека виден». Инициированные ночью, каким бы ни был это ритуал, даже почти полностью совпадая с «дневной» инициацией, - напротив тому, в оптике диурна занимаются чем-то очень странным и подозрительным, от их надо отгородится, их надо отгородить.
Фуко[лт] на примере гетеродоксов и еретиков с эксцентричным поведением, юродивых, поясняет, как начинается и развивается процесс сегрегации, предшествовавшей дисциплинарной власти. Это – или рассеяние [дисперсия] ноктюрна в пространстве дня, интенсивность мышления в котором высока и не способствует интерпретации определённых модусов; или – априорно легитимная в любых условиях репрессия самодостаточного диурна против «сил тьмы», - дневной режим стремится себя обезопасить, утвердив свои инстанции.
Рабочие гильдии, первые масонские ложи, герметические ордена практиковали изоляционизм, осознавая конкурентное и / или враждебное окружение; диурн строго делит социум на посвящённых и профанов. К слову, этимологически возможна путаница; πρὸ - префикс / частица “за” или “перед” φανός - светлый, яркий; ἐξάγειν πρὸ φόωσδε - произвести на свет. Адепты тайных обществ, относящихся к тем временам, когда смешались режимы бессознательного и происходящие из них эпистемы, перевернули категории сакрального и профанного «с ног на голову», отчего чистый Диурн называет их доходчиво – контринициаты.
А что происходит с ноктюрном? – выдавленный светом он также изолируется, сегрегируется, являясь в свете дня отбросом (явственно выраженным объектом), «маргиналом», выродком, «исчадием Ада и зловещих жыдов». Ноктюрн на этапе первичного смешения режимов бессознательного – не столько некие таинственные, конспирированные микро-группы (поэтому обнаружить их затруднительно) и даже не отдельные существа, это узкий спектр политических, социальных, культурных и многих других типов конфигурация взаимоотношений внутри индивида, - осуществляемые индивидуумом (инициированным или нет).
Рис.3
Раздел # два: Генеалогия ужаса и морального террора.
Раздел # два: Генеалогия ужаса и морального террора.
§ 1. Итак, диурн постулирует и институционализирует, прежде всего, знание о себе [самопознание] и «техники себя», по выражению Фуко[лта] – метод становления. Пока «дневная» власть варится в собственном соку, в ситуации инвазии «ночи» области дня означает вот что: мифемы ноктюрна ассимилируются с плотным, спрессованным, конденсированным пространством диурна. Экстенсия первых не прекращается, - для свободной динамики они достаточно малы, но помножается на интенсию индивидуальных пространства и времени.
Диурн, как и полагается эпифеноменальному, влияет и воздействует на телесность, как целое. ‘Еπιφάνεια означало в прежние времена не только проявленное, напр., провиденциальные силы, но и поверхность тела, кожный покров, - научное истолкование термина “эпидермис” произошло оттуда же. Изъятие, сегрегация, репрессии, ордалии [пытки], экзекуции [казни] в режиме диурна всегда были экстремумом, нередко – несовместимым с жизнью, биологическим существованием.
Диурн и ситуативную [механическую], случайную травму, как указывает Дугин, переживает с отчаянным фатализмом: лишиться части тела или какой-нибудь способности в режиме восприятия диурном окружающего мiра и мифа, враждебного, хищного, коварного – означает неминуемую гибель. Причинить ущерб телу – повредить душе, убеждает самого себя диурнист.
В «ночном» режиме индивид может просто не заметить, что чего-то лишился, и наказания, если они случаются вообще, воспринимает как возможность отыграться в дальнейшем – сняв с себя ответственность за целое. Ноктюрн оперирует более тонкими инструментами медиации тела и души, в том числе «фундаментальными», затягивающими петли на конечностях марионетки-существа. Власть ноктюрна суть власть кукольника, манипулятора, чьей персоны (фигуры) мы не видим на подмостках «космического театра», но слышим его «голос» (дискурс), смутно ощущаем его непреходящую власть.
§ 2. Ассимилированные мифемы и социальные морфемы ноктюрна рассеиваются в «дне» (что можно понимать и как «по дну» пространства диурна). Пусть они мелки, зато их много, - и они равномерно распределяют власть по всему пространству. Сперва, дисциплинарные диспозитивы, на схеме изображенные эллипсами различных объёмов, были обыкновенными для диурна инициатическими закрытыми [герметическими] сообществами, - монастырскими орденами, гильдиями ремесленников. 14 ноября 1973-го года Мишель Фуко[лт] в лекции цикла “Психиатрическая власть” описывает, как в «профанные», секулярные общество и культуру приникают техники, амбивалентно, симметрично интенсивные и экстенсивные: субстанция власти равномерно, в микроскопических объёмах, распространяется по всему линеарному времени (перманентность / диахрония) и охватывают всё пространство. Cм. рис. 3. Ставший с некоторой «стати» дружественным диурну ноктюрн всячески способствует тому, чтобы угроза им обоим, - некий «незапланированный сбой», имплозия несанкционированной социальной активности, предупреждалась и подавлялась «в зародыше».
Для чего такая подстраховка и перестраховка? Это выгодно обоим, - диурнисты перестают практиковать самоубийственную стратегию, включительно «бей своих, чтоб чужие боялись», ноктюрну гарантируется, что больше не случится экстремальных рецидивов. Онтологическое зло, - элиминация субстанционального единства замещается дисперсия, диссоциацией, как будто головы «невинно» убиённой Гераклом гидры лернейской в миниатюрах расплодились сами собой, вегетативно, например, и заполонили «наше горнее плато».
К слову о победе над множеством (хаосмосом). Одним из эпитетов Геракла был корнопион, [κορνός - саранча, πιών [πῖον], аорист от πίνω, "выдуть", в смысле, выпить, поглотить], или, как говорили эгейцы, будущие сербы, «корнопес», почитавшие Геракла как Корнопиона, так как он избавил их от саранчи. Миф о поглошении – ноктюрнален, всем известен пейоратив «Ктулху захавает всех», - что показывает, - даже квинтэссенция диурна не не имеет иммунитета к «ночным болезням» [психическим]. Диурн, независимо от исторической принадлежности, - премодерну, модерну и ПоМо, охотно влазит по уши в кромешную тьму, хотя знает, что его "прожектору" в ней грозит стать "карманным фонариком". Тоже происходит внутри сообщающих между собой механизмов власти, - ДГ даёт основополагающий, первичный массированный импульс, на который ДД отвечает интеграцией множества, - уже явных молекулярных и атомарных микроскопических отношений. "Скандалы - интриги - расследования" из этой серии процесса интенсивного мельчания и "мельтешения". (см. рис. 4).
В поздние времена ноктюрн проникает в саму «плоть» Диспозитива Господства; так, монарх Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии Георг III (1760—1820) был одним из первых «жертв» трансформации власти, возникшей из контаминирования ноктюрна – диурном и наоборот, о чём говорит в своих лекциях Фуко[лт]. В политической истории Европы это настолько же важно, как и череда постколониальных войн за ресурсы. Такие с виду незначительные эпизоды свидетельствую о субтильных, психологических и "конспирологических" мотивах экспансии западной культуры и цивилизации.
Диурн, как и полагается эпифеноменальному, влияет и воздействует на телесность, как целое. ‘Еπιφάνεια означало в прежние времена не только проявленное, напр., провиденциальные силы, но и поверхность тела, кожный покров, - научное истолкование термина “эпидермис” произошло оттуда же. Изъятие, сегрегация, репрессии, ордалии [пытки], экзекуции [казни] в режиме диурна всегда были экстремумом, нередко – несовместимым с жизнью, биологическим существованием.
Диурн и ситуативную [механическую], случайную травму, как указывает Дугин, переживает с отчаянным фатализмом: лишиться части тела или какой-нибудь способности в режиме восприятия диурном окружающего мiра и мифа, враждебного, хищного, коварного – означает неминуемую гибель. Причинить ущерб телу – повредить душе, убеждает самого себя диурнист.
В «ночном» режиме индивид может просто не заметить, что чего-то лишился, и наказания, если они случаются вообще, воспринимает как возможность отыграться в дальнейшем – сняв с себя ответственность за целое. Ноктюрн оперирует более тонкими инструментами медиации тела и души, в том числе «фундаментальными», затягивающими петли на конечностях марионетки-существа. Власть ноктюрна суть власть кукольника, манипулятора, чьей персоны (фигуры) мы не видим на подмостках «космического театра», но слышим его «голос» (дискурс), смутно ощущаем его непреходящую власть.
§ 2. Ассимилированные мифемы и социальные морфемы ноктюрна рассеиваются в «дне» (что можно понимать и как «по дну» пространства диурна). Пусть они мелки, зато их много, - и они равномерно распределяют власть по всему пространству. Сперва, дисциплинарные диспозитивы, на схеме изображенные эллипсами различных объёмов, были обыкновенными для диурна инициатическими закрытыми [герметическими] сообществами, - монастырскими орденами, гильдиями ремесленников. 14 ноября 1973-го года Мишель Фуко[лт] в лекции цикла “Психиатрическая власть” описывает, как в «профанные», секулярные общество и культуру приникают техники, амбивалентно, симметрично интенсивные и экстенсивные: субстанция власти равномерно, в микроскопических объёмах, распространяется по всему линеарному времени (перманентность / диахрония) и охватывают всё пространство. Cм. рис. 3. Ставший с некоторой «стати» дружественным диурну ноктюрн всячески способствует тому, чтобы угроза им обоим, - некий «незапланированный сбой», имплозия несанкционированной социальной активности, предупреждалась и подавлялась «в зародыше».
Для чего такая подстраховка и перестраховка? Это выгодно обоим, - диурнисты перестают практиковать самоубийственную стратегию, включительно «бей своих, чтоб чужие боялись», ноктюрну гарантируется, что больше не случится экстремальных рецидивов. Онтологическое зло, - элиминация субстанционального единства замещается дисперсия, диссоциацией, как будто головы «невинно» убиённой Гераклом гидры лернейской в миниатюрах расплодились сами собой, вегетативно, например, и заполонили «наше горнее плато».
К слову о победе над множеством (хаосмосом). Одним из эпитетов Геракла был корнопион, [κορνός - саранча, πιών [πῖον], аорист от πίνω, "выдуть", в смысле, выпить, поглотить], или, как говорили эгейцы, будущие сербы, «корнопес», почитавшие Геракла как Корнопиона, так как он избавил их от саранчи. Миф о поглошении – ноктюрнален, всем известен пейоратив «Ктулху захавает всех», - что показывает, - даже квинтэссенция диурна не не имеет иммунитета к «ночным болезням» [психическим]. Диурн, независимо от исторической принадлежности, - премодерну, модерну и ПоМо, охотно влазит по уши в кромешную тьму, хотя знает, что его "прожектору" в ней грозит стать "карманным фонариком". Тоже происходит внутри сообщающих между собой механизмов власти, - ДГ даёт основополагающий, первичный массированный импульс, на который ДД отвечает интеграцией множества, - уже явных молекулярных и атомарных микроскопических отношений. "Скандалы - интриги - расследования" из этой серии процесса интенсивного мельчания и "мельтешения". (см. рис. 4).
В поздние времена ноктюрн проникает в саму «плоть» Диспозитива Господства; так, монарх Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии Георг III (1760—1820) был одним из первых «жертв» трансформации власти, возникшей из контаминирования ноктюрна – диурном и наоборот, о чём говорит в своих лекциях Фуко[лт]. В политической истории Европы это настолько же важно, как и череда постколониальных войн за ресурсы. Такие с виду незначительные эпизоды свидетельствую о субтильных, психологических и "конспирологических" мотивах экспансии западной культуры и цивилизации.
Рис. 4.
§ 3. Возникновение контроля и систематического смягчённого [эвфемизированного] принуждения апеллирует к тактике подмены субстанционального единства – суммой элементов, а позже, - атомизацией, и временной (линеарная темпоральность вместо цикла, симультанность вместо периодизации), и пространственной (изотропия замещает анизатропию). Таковое «несчастье» может случится только в точке пересечения координат – динамических, нестабильных, ноктюрна, и статических, прочных, диурна.
“Большой брат” Оруэлла распадается на множество пристально и беспрестанно наблюдающих «глаз», сингулярные стукачи и надзиратели, взаимозаменяемые частицы Паноптикона (πάν - "всё", ὀπτική – “взгляд”] образуют собой практически непрерывную, кажущуюся непроницаемой, сеть. Властные отношения ноктюрнального типа растворяются во всех видах человеческих взаимоотношений, - договорных или насильственных, профессиональных и межполовых.
Особенно явственно, экспрессивно выражена инвазия в ситуации археомодерна – там, где диспозитив господства не сталкивается, а накладывается на дисциплинарную модель власти, образуя поле средней плотности, где индивид принуждён маневрировать между Сциллой, - властью господства, практикующей экстремальное единичное изъятие, и Харибдой – поглощающей индивида (культурный коллектив, социум) целиком. На последней (можно радоватися!), тоже плохо нарисованной, схеме, область тошнотного цвета, - пространство археомодерна, на который давит снизу residui [остаток] или memoria acris [мучительная память] господства, а сверху размывают границы «вирусные атаки» дисциплинарного диспозитива, -
Последняя схема
- привносящего в быт, помимо поведенческих унификаций, конспирологический галлюциноз. Сродни гностическим интуициям о злом Демиурге, создавшим смертные, уязвимые и хлипкие тела, которые, парадоксальным образом, могут ввергнуть несокрушимый дух в бездну греха и страданий; подобные ноктюрнальные мифы органично наслаиваются на археомодерновые представления о мироздании, или, проще говоря, кашу в отдельно взятых головах, составивших федеральное штопиздец Народное Единство.
Мы не обольщаемся ни разу, у нас в памяти и мозгах та же гносеологическая срань, так что “фуколтианство” у нас какое-то некритичное, хуёвое у нас фуколтианство.
Вот нам самим себе Кицунюбей, ща он как заорёт «пеЧЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕНьки!!»
Сообщения
Комментариев нет:
Отправить комментарий